Когда завтра приеду домой, я пожарю хороший кусок говядины. Я его обильно натру перцем, а макать его буду в жгучий соус. Настолько жгучий, что из ушей повалит дым, а из глаз градом слёзы. Потому, что я так люблю. Всё это дело я буду запивать холодным нефильтрованным. Потом я включу на всю дурь, чего нибудь забойного. Наверно это будет моторхед или старый добрый эйсидиси. Я буду ходить по дому голый и хлебать виски из горла. Я спляшу какой нибудь безумный танец. Этим танцем я выражу все переполняющие меня чувства от предстоящей свободы. Я совсем не умею плясать, и по силе воздействия, на стороннего наблюдателя, дабы такой нашёлся, мой пляс будет сравним со взглядом василиска. То есть, лучше не надо. Если мне захочется рыгнуть я это сделаю со всем прилежанием и эхо сочной отрыжки будет долго гулять по пустому дому. А пуст он будет потому, что детей я завтра отправляю в летний лагерь. На следующее утро я проснусь непривычно рано. Хотя казалось бы спать, да спать. Потому, что дома будет тихо. Дома будет пиздец как тихо. В этом доме не должно быть так тихо. Я нажарю оладий на троих, потому что я не знаю пропорций на одного. Я буду слоняться по дому, не зная чем заняться. Пожалуй, на рыбалку поеду. Это моё настроение в воскресенье:
